Папилломавирусная инфекция, обусловленная ВПЧ 52 и 58 типов и ее роль в развитии цервикальных интраэпителиальных неоплазий

Бестаева Н.В., Назарова Н.М., Прилепская В.Н., Трофимов Д.Ю., Бурменская О.В., Павлович С.В.

ФГБУ Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И. Кулакова Минздрава России, Москва
Цель исследования. Изучение распространенности и роли различных типов вируса папилломы человека (ВПЧ), в том числе ВПЧ 52-го и 58-го типов, в развитии цервикальной эпителиальной неоплазии (CIN) и рака шейки матки (РШМ). Материал и методы. Обследовано 548 женщин с патологией шейки матки в возрасте от 18 до 60 лет. Основную группу составили 383 ВПЧ- позитивные женщины. Применяли клинико-анамнестическое, гинекологическое обследование, расширенную кольпоскопию, молекулярно-биологические, морфологические методы исследования. Результаты исследования. Часто встречающимися типами ВПЧ стали 16, 58, 31, 52, 33, 44-й (55-й). ВПЧ 52-го и 58-го типов чаще выявляются у женщин до 35 лет (88%). При цитологическом исследовании выявлено: NILM – 169 (44,1%), АSCUS – 16 (4,2%), LSIL – 82 (21,4%), HSIL – 99 (25,8%), РШМ – 17 (4,4%). При NILM ВПЧ 52-го и 58-го типов встречались у 22 женщин (13%), при АSCUS – у 1 (6,2%), при LSIL – у 20 (24,4%), при HSIL – у 25 (25,2%), при РШМ – у 2 (11,7%). При HSIL и РШМ отмечено достоверное повышение вирусной нагрузки (p<0,01) по сравнению с группой NILM. Заключение. ВПЧ 52-го и 58-го типов оказались более распространенными по сравнению с представленными ранее данными, они являются причиной аномальной цитологии у 22,4% пациенток. Величина вирусной нагрузки связана со степенью поражения шейки матки, однако не может быть использована как единственный показатель неблагоприятного течения ВПЧ.

Ключевые слова

вирус папилломы человека
цервикальная интраэпителиальная неоплазия
рак шейки матки

Работа выполнена при поддержке Государственного комитета № 16.522.12.2009 от 29.09.2011 г.

Рак шейки матки (РШМ) продолжает занимать второе место среди злокачественных опухолей репродуктивной системы у женщин после рака молочных желез. По данным Международного агентства по изучению рака, ежегодно в мире регистрируются 470 000 новых случаев РШМ, 233 000 заканчиваются смертельным исходом (15% приходится на женщин от 20 до 34 лет). Значительная вариабельность заболеваемости и смертности от РШМ отмечается не только в различных странах мира, но и в различных регионах одной и той же страны [1]. Почти в 100% случаях РШМ, подтвержденного гистологическими методами исследования, выявляются высокоонкогенные типы вируса папилломы человека (ВПЧ) [2]. После инфицирования ВПЧ цервикальная интраэпителиальная неоплазия (СIN) высокой степени развивается уже через 3 года у 27% женщин [3]. Наиболее опасным фактором прогрессии является длительная персистенция ВПЧ (более 2 лет) [4].

Известно около 120 типов ВПЧ, примерно 40 из них инфицируют аногенитальную область [5, 6]. По данным Европейского отделения Международного общества по изучению инфекций в акушерстве и гинекологии I-IDSOG-EUROPE, ВПЧ подразделяются на следующие группы онкологического риска: высокого (16, 18, 31, 33, 35, 39, 45, 46, 51, 52, 53, 56, 58, 59, 66, 68, 73, 82-й типы) и низкого (6, 11, 40, 42, 43, 44, 54, 61, 70, 72, 81-й) [7].

В различных регионах мира спектр генотипов ВПЧ варьирует. В Европе наиболее распространенными типами ВПЧ у женщин с CIN и РШМ считаются 16-й (61,6%) и 18-й (7%), в Китае – 16-й (33,3%) и 58-й (23,8%), в Мексике – 58-й (28,5%), 16-й (25,7%) и 18-й (13,3%), в Южной Бразилии – 16-й (34,7%), 58-й (13,8%) и 33-й (13,8%) типы [8–12]. Мета-анализ, включающий 14 исследований, показал, что высокоонкогенными в Японии являются ВПЧ 16, 18, 31, 33, 35, 52, 58-го типов. N. Munoz и соавт. (2004) сообщили, что в Юго-Восточной Азии ВПЧ 16-го и 18-го типов при РШМ выявлялись в 73,5%, в Северной Африке – в 76,9% , в Европе – в 71,5%. В Юго-Восточной Азии ВПЧ 52-го и 58-го типов были обнаружены в 6,1% случаях РШМ, в Северной Африке – в 1,5%, в Европе – в 1,1% [13]. В Японии ВПЧ 16-го и 18-го типов встречались реже (58,8%), более распространены ВПЧ 52-го и 58-го типов (13,7%).

Таким образом, ВПЧ 52-го и 58-го типов в последнее время часто выявляются в ряде стран при CIN и РШМ, однако их значение в развитии предраковых заболеваний шейки матки в популяции женщин России не изучено.

Целью настоящего исследования стало изучение распространенности и роли различных типов ВПЧ, в том числе ВПЧ 52-го и 58-го типов в развитии CIN и РШМ.

Материал и методы исследования

В проспективное исследование были включены 548 женщин с патологией шейки матки, средний возраст 31,4±0,8 года. Критерии включения: женщины в возрасте от 18 до 60 лет, предраковые заболевания шейки матки и РШМ, подтвержденные морфологическими методами диагностики. Критерии исключения: беременность, отсутствие возможного следования протоколу. Длительность наблюдения за пациентами составила 15,8±6 месяцев. Комплексное обследование женщин включало сбор жалоб, анамнез, гинекологический статус (наличие патологических процессов аногенитальной области, слизистой влагалища и шейки матки, наличие или отсутствие остроконечных кондилом и др.), расширенную кольпоскопию, молекулярно-биологические методы диагностики, цитологическое исследование, биопсию шейки матки (по показаниям) с последующим гистологическим исследованием биопсийного материала.

Молекулярно-биологические методы исследования включали проведение метода мультиплексной полимеразной цепной реакции с детекцией результатов в режиме реального времени для определения 21 типа ВПЧ (6, 11, 16, 18, 26, 31, 33, 35, 39, 44 (55), 45, 51, 52, 53, 56, 58, 59, 66, 68, 73, 82-й) с определением вирусной нагрузки (наборы ЗАО «НПФ ДНК-технология», Россия). При оценке кольпоскопической картины применяли единую Международную кольпоскопическую классификацию, одобренную на 14-м Всемирном конгрессе IFCPC в Рио-де-Жанейро (2011). Использовалась новая цитологическая система Бетесда (TBS-Terminology Bethesda System), предложенная Национальным институтом по изучению рака США [3, 6]. Клиническое значение имеют три вида препаратов: 1) нормальные мазки, без цитологических изменений, клетки негативные в отношении интраэпителиального поражения или злокачественности (NILM – Negative for intraepithelial lesion or malignancy); 2) «непонятные» мазки, не позволяющие исследователю точно ответить на вопрос о характере поражения, но в тоже время не являющиеся нормой (ASC-US – Atypical squamous cells of undetermined significance, плоскоклеточная атипия неопределенной значимости); 3) предраки (SIL – Squamous Intraepitelial Lesions, плосколеточные интраэпителиальные поражения) низкой (LSIL- Low-Grade Squamous Intraepitelial Lesions) и высокой (HSIL – High-Grade Squamous Intraepitelial Lesions) степени выраженности.

Гистологические образцы классифицировали следующим образом: легкая дисплазия (CIN I), умеренная дисплазия (CIN II), тяжелая дисплазия (CIN III) и РШМ.

В процессе статистической обработки данных применены методы описательной статистики, корреляционный анализ, расчеты проводились на базе прикладных программ Microsoft Excel и STATISTICA 6.0. При оценке вирусной нагрузки в качестве меры центральной тенденции определяли медиану, в качестве интервальной оценки – межквартильный размах. Достоверность межгрупповых различий определяли с помощью критерия Манна–Уитни.

Результаты исследования и обсуждение

По полученным результатам пациентки были разделены на 2 группы: 1-я группа – ВПЧ- негативные женщины – 165 (30,%) и 2-я группа – ВПЧ- позитивные женщины – 383 (69,9%) (рис. 1).

ВПЧ 16-го типа выявлялся в 143 случаях (37,3%), ВПЧ 58-го – в 60 случаях (15,7%), ВПЧ 31-го – в 53 случаях (13,8%), ВПЧ 52-го – в 42 случаях (11%), ВПЧ 33-го – в 38 случаях (9,9%), ВПЧ 44(55)-го – в 35 случаях (9,1%), ВПЧ 18-го – в 33 случаях (8,6%), ВПЧ 45-го – в 28 случаях (7,3%), ВПЧ 51-го – в 26 случаях (6,8%), ВПЧ 56-го – в 25 случаях (6,5%), ВПЧ 66-го – в 24 случаях (6,3%). Другие типы ВПЧ встречались менее чем в 5,7% случаях (рис. 2 см на вклейке).

В 114 образцах (29,8%) выявлено несколько типов ВПЧ. Результаты показали, что часто встречающимися типами ВПЧ были 16, 58, 31, 52, 33, 44(55)-й. Полученные нами данные отличаются от представленных ранее, согласно которым наиболее распространенными типами ВПЧ считались 16, 18, 33, 45, 31-й типы [8]. Результаты наших исследований совпадают с данными S.Paesi, E.S. Pretto, F.Barea и соавт. (2009), где получена высокая распространенность ВПЧ 52-го и 58-го типов у женщин с предраковыми заболеваниями шейки матки [9]. Таким образом, регионами с высоким уровнем распространенности ВПЧ 52-го и 58-го типов можно также считать Россию, наряду с Китаем, Японией, Западной Африкой, Бразилией [9–12].

Анализ распространенности ВПЧ 52-го и 58-го типов в зависимости от возраста пациенток в нашем исследовании показал, что данные типы ВПЧ чаще выявляются у молодых женщин до 35 лет (88%), у женщин старшего возраста – в 12% случаев. В то же время, по данным K. Takehara и соавт. (2011), ВПЧ 52-го и 58-го типов чаще выявлялись у женщин старшего возраста [14].

Для оценки вирусной нагрузки ВПЧ-позитивные женщины были разделены на 4 группы: I группа – 169 (44,1%) женщин с NILM, II группа – 82 (21,4%) с LSIL, III группа – 99 (25,8%) с HSIL, IV группа – 17 (4,4%) с РШМ. Вирусная нагрузка составила: I группа – 3,9 (2,7–5,7) lg копий вируса в образце, II группа – 5,0 (4,3–6,5) lg копий вируса в образце, III группа – 5,9 (4,6–6,6) lg копий вируса в образце, IV группа – 6,7 (6,2–7,8) lg копий вируса в образце (рис. 3). В среднем в образце содержалось около 100 000 клеток (4,5–5,5 lg).

Полученные результаты показывают, что величина вирусной нагрузки ассоциируется со степенью тяжести поражения шейки матки – у пациенток с HSIL и РШМ отмечено достоверное повышение вирусной нагрузки (p<0,01) по сравнению с группой NILM. Проведены многочисленные исследования в мире, в том числе и в России, которые также показывают прямую корреляционную зависимость между увеличением вирусной нагрузки, CIN и начальной стадией РШМ [15–19]. По-видимому, большое число копий генома ВПЧ увеличивает вероятность интеграции вирусной ДНК в геном хозяина и, как следствие, развития заболевания. По мере прогрессирования РШМ вирусная нагрузка снижается [20, 21].

Вместе с тем в проведенном нами исследовании диапазоны значения величины вирусной нагрузки во всех группах перекрываются, поэтому данный показатель не может быть использован как единственный маркер неблагоприятного прогноза течения ВПЧ и должен рассматриваться в комплексе с другими методами диагностики патологии шейки матки (цитология, расширенная кольпоскопия). Некоторые исследователи полагают, что клинически значимой является вирусная нагрузка более 5,0 lg на 100 000 клеток, в связи с чем были введены понятия «порог клинической значимости» – вирусная нагрузка ниже этого значения ассоциирована с регрессией ВПЧ-инфекции; нагрузка выше данного порога обозначается как «клинически значимая» [16, 18].

У ВПЧ-позитивных женщин при цитологическом исследовании выявлено: NILM – 169 (44,1%), АSCUS – 16 (4,2%), LSIL – 82 (21,4%), HSIL – 99 (25,8%), РШМ – 17 (4,4%) (рис. 1).

При NILM ВПЧ 52-го и 58-го типов встречались у 22 женщин (13%), при АSCUS – у 1 (6,2%), при LSIL – у 20 (24,4%), при HSIL – у 25 (25,2%), при РШМ – у 2 (11,7%) (рис. 4). Эти данные могут указывать на высокоонкогенный потенциал ВПЧ 52-го и 58-го типов.

Сравнительная характеристика результатов цитологии, обусловленных воздействием на шейку матки ВПЧ 52-го и 58-го типов с наиболее часто встречающимся типом – ВПЧ 16, представлена на рис. 5.

При проведении расширенной кольпоскопии ВПЧ- позитивным женщинам были обнаружены следующие изменения: адекватная кольпоскопическая картина – 285 (74,4%), неадекватная – 98 (25,5%). Нормальная кольпоскопическая картина (эктопия шейки матки, наботовы кисты) выявлена у 85 (22,2%), из них на фоне ВПЧ 52-го и 58-го типов – 16 (18,8%); зона трансформации (ЗТ) со слабовыраженными изменениями – 104 (27,1%)/26 (25%); ЗТ с выраженными изменениями – 95 (24,8%)/21(22,1%); экзофитные кондиломы шейки матки – 13 (3,4%)/2 (15,4%); эктропион шейки матки – 12 (3,1%)/ 2 (16,7%); эндометриоз шейки матки – 10 (2,6%)/3 (30%); полип цервикального канала – 2 (0,5%)/1 (50%); гипертрофия и рубцовая деформация шейки матки – 23 (6%)/5 (21,7%). У 66 женщин (17,2%) выявлены остроконечные кондиломы вульвы и влагалища, из них обусловленные генотипами ВПЧ 52-го и 58-го – 19 (28,8%).

Пациенткам с LSIL и HSIL при наличии ЗТ со слабовыраженными и выраженными изменениями выполнена биопсия шейки матки. При гистологическом исследовании биопсийного материала CIN была диагностирована у 145 ВПЧ- позитивных женщин. Представляла интерес встречаемость ВПЧ 52-го и 58-го типов у пациенток с подтвержденной CIN. CIN I наблюдалась у 46 (31,7%) пациенток, у 11 (23,9%) из них выявлялись ВПЧ 52-го и 58-го типов; CIN II – у 48 (33,1%) пациенток, у 12 (25%) из них выявлялись ВПЧ 52-го и 58-го типов; CIN III – у 51 (35,2%) пациенток, у 13 (25,5%) из них выявлялись ВПЧ 52-го и 58-го типов (рис. 1).

Комплексный анализ результатов расширенной кольпоскопии и гистологического исследования биоптатов шейки матки демонстрируют существенную роль ВПЧ 52-го и 58-го типов в развитии патологии шейки матки.

В целом, результаты исследования показали, что ВПЧ 52-го и 58-го типов оказались более распространенными, по сравнению с представленными ранее данными. Указанные типы ВПЧ являются причиной аномальной цитологии у 22,4% пациенток и требуют тщательного наблюдения и своевременного лечения.

Заключение

ВПЧ 52-го и 58-го типов («азиатские» типы) чаще выявляются у молодых женщин в возрасте до 35 лет, обладают высокоонкогенным потенциалом и требует своевременной диагностики, мониторинга и лечения. Величина вирусной нагрузки ассоциируется со степенью тяжести поражения шейки матки, но показатель не может быть использован как единственный маркер неблагоприятного прогноза течения ВПЧ и должен рассматриваться в комплексе с другими методами диагностики патологии шейки матки. Таким образом, CIN и РШМ могут быть ассоциированы с другими типами ВПЧ, в связи с чем мы считаем целесообразным помимо стандартных типов (ВПЧ 16, 18) определять ВПЧ 52-го и 58-го типов.

Список литературы

  1. Новик В.И. Эпидемиология рака шейки матки, факторы риска, скрининг. Практическая онкология. 2002; 3(3): 156–65.
  2. Pierry D., Weiss G., Lack B., Chen V., Fusco J. Intracellular human papillomavirus E6, E7 mRNA quantification predicts CIN 2+ in cervical biopsies Better than Papanicolaou screening for women regardless of age. Arch. Pathol. Lab. Med. 2012; 136(8): 956–60.
  3. Сухих Г.Т., Прилепская В.Н. Профилактика рака шейки матки: Руководство для врачей. 3-е изд. М.: МЕДпресс-информ; 2012.192с.
  4. Wheeler C.M., Hunt W.C., Schiffman M., Castle P.E. Human papillomavirus genotypes and the cumulative 2-year risk of cervical precancer. J. Infect. Dis. 2006: 194: 1291–9.
  5. Ашрафян Л.А., Киселев В.И. Опухоли репродуктивных органов (этиология и патогенез). М.: Дмитрейд График Групп; 2008. 216 с.
  6. Роговская С.И. Папилломавирусная инфекция у женщин и патология шейки матки: в помощь практикующему врачу. 2-е изд. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2008. 192с.
  7. Рекомендации по диагностике и лечению папилломавирусных инфекций женского генитального тракта. Официальная публикация Европейского Общества по инфекционным заболеваниям в акушерстве и гинекологии. Eur. J. Inr. Immunol. Diseases in Obstetrics and Gynaecology. 2001; 4(5, Suppl.21).
  8. Boyle P., Autier P., Bartelink H., Baselga J., Boffetta P., Burn J. et al. European Code Against Cancer and scientific justification: third version (2003). Ann. Oncol. 2003; 14(7): 973–1005.
  9. Paesi S., Pretto E.S., Barea F., Madi S.R., Echeverrigaray S. High prevalence of human papillomavirus type 58 in patients with cervical pre-malignant lesions in southern Brazil. J. Med. Virol. 2009; 81(7): 1270–5.
  10. González-Losa Mdel R., Rosado-Lopez I., Valdez-González N., Puerto-Solís M. High prevalence of human papillomavirus type 58 in Mexican colposcopy patients. J. Clin. Virol. 2004; 29(3): 202–5.
  11. Chan P.K., Chang A.R., Cheung J.L., Chan D.P., Xu L.Y., Tang N.L., Cheng A.F. Determinants of cervical human papillomavirus infection: differences between high- and low-oncogenic risk types. J. Infect. Dis. 2002; 185(1): 28–35.
  12. Chan P.K., Li W.H., Chan M.Y., Ma W.L., Cheung J.L., Cheng A.F. High prevalence of human papillomavirus type 58 in Chinese women with cervical cancer and precancerous lesions. J. Med. Virol. 1999; 59(2): 232–8.
  13. Muñoz N., Bosch F.X., Castellsagué X., Díaz M., de Sanjose S., Hammouda D. et al. Against which human papillomavirus types shall we vaccinate and screen? The international perspective. Int. J. Cancer. 2004; 111(2): 278–85.
  14. Takehara K., Toda T., Nishimura T., Sakane J., Kawakami Y., Mizunoe T. et al. Human papillomavirus types 52 and 58 are prevalent in uterine cervical squamous lesions from Japanese women. Patholog. Res. Int. 2011; 2011: 246936.
  15. Josefsson A.M., Magnusson P.K., Ylitalo N., Sørensen P., Qwarforth-Tubbin P., Andersen P.K. et al. A higher level of human papillomavirus 16 DNA was associated with increased risk for cervical carcinoma in situ. Lancet. 2000; 355(9222): 2189–93.
  16. Snijders P., van den Brule A., Meijer C. The clinical relevance of human papillomavirus testing: relationship between analytical and clinical sensitivity. J. Pathol. 2003; 201(1): 1–6.
  17. Carcopino X., Henry M., Benmoura D. Determination of HPV type 16 and 18 viral load in cervical smears of women referred to colposcopy. J. Med. Virol. 2006; 78(8): 1131–40.
  18. Куевда Д.А., Шипулина О.Ю., Минкина Г.Н., Пиксасова О. Современные требования к диагностике генитальной папилломавирусной инфекции: количественный подход. В кн.: Тезисы 2-го Всероссийского конгресса дерматовенерологов. СПб.; 2007.
  19. Bleutu C., Botezatu A., Goia C.D., Socolov D., Corniţescu F., Teleman S. et al. P16ink4a – a possible marker in HPV persistence screening. Roum. Arch. Microbiol. Immunol. 2009; 68 (3):183–9.
  20. Peitsaro P., Johansson B., Syrjanen S. Integrated human papillomavirus type 16 is frequently found in cervical cancer precursors as demonstrated by a novel quantitative real-time PCR technique. J. Clin. Microbiol. 2002; 40: 886–91.
  21. Бахидзе Е.В., Аршавская И.Л. Роль вируса папилломы человека в диагностике, мониторинге и прогнозе рака шейки матки. Сибирский онкологический журнал. 2012; 3: 34–40.

Об авторах / Для корреспонденции

Бестаева Нонна Владиславовна, аспирант ФГБУ НЦАГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России
Адрес: 117997, Россия, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4. Телефон: 8 (495) 438-14-03. E-mail: nonnabestaeva@mail.ru
Назарова Нисо Мирзоевна, доктор медицинских наук, старший научный сотрудник ФГБУ НЦАГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России
Адрес: 117997, России, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4. Телефон: 8 (495) 438-14-03. Е-mail: grab2@yandex.ru
Прилепская Вера Николаевна, доктор медицинских наук, профессор, заместитель директора ФГБУ НЦАГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России
Адрес: 117997, России, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4. Телефон: 8 (495) 438-69-34. Е-mail: VPrilepskaya@mail.ru
Трофимов Дмитрий Юрьевич, доктор медицинских наук, заведующий лабораторией молекулярно-генетических методов ФГБУ НЦАГиП им. академика
В.И. Кулакова Минздрава России
Адрес: 117997, России, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4. Телефон: 8 (495) 438-22-92. Е-mail: d.trofimov@dna-tech.ru
Бурменская Ольга Владимировна, научный сотрудник лаборатории молекулярно-генетических методов ФГБУ НЦАГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России
Адрес: 117997, России, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4. Телефон: 8 (495) 438-22-92. Е-mail: o_bourmenskaya@oparina4.ru
Павлович Станислав Владиславович, кандидат медицинских наук, ученый секретарь ФГБУ НЦАГиП им. академика В.И. Кулакова Минздрава России
Адрес: 117997, России, Москва, ул. Академика Опарина, д. 4. Телефон: 8 (495) 438-20-88. Е-mail: s_pavlovich@oparina4.ru

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.