Альтернативное решение нормализации менструального цикла при синдроме поликистозных яичников

Хаджиева Н.Х.

ЧУЗ «Центральная клиническая больница “РЖД-Медицина”», Москва, Россия
Цель: Изучение эффективности применения витаминно-минерального комплекса (ВМК) на основе миоинозитола (МИ) и D-хироинозитола (ДХИ) в соотношении 5:1 для нормализации ритма менструаций и восстановления овуляции.
Материалы и методы: Обследованы 268 женщин в возрасте от 18 до 39 лет (средний возраст – 25,1 (5,3) года) с ановуляторными фенотипами синдрома поликистозных яичников (СПЯ) и нормальным индексом массы тела. Фенотип А выявлен у 126/268 (47%) женщин, фенотип B – у 94/268 (35%), фенотип D – у 48/268 (18%). Всем пациенткам, включенным в исследование, был рекомендован ВМК на основе МИ и ДХИ в соотношении 5:1 по 1 саше 2 раза в день в течение 3 месяцев.
Результаты: Через 3 месяца с момента инициации негормональной коррекции менструального цикла у 174/268 (64,9%) пациенток зафиксировано восстановление ритма менструаций в пределах 24–38 дней с вариабельностью не более 7 дней. У значительной части (146/268 (54,5%)) пациенток (95% ДИ 43,4–65,7) на фоне трехмесячного приема ВМК на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1, марганца и фолиевой кислоты (Дикироген) наблюдалось восстановление овуляции. При этом у 67 (25%) пациенток спонтанную овуляцию фиксировали уже через 1 месяц, у 100 (37,3%) – через 2 месяца.
Из побочных и нежелательных эффектов были отмечены тошнота – у 1 (0,37%) пациентки, диарея – у 2 (0,74%) пациенток.
Заключение: Применение ВМК на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1 способствовало нормализации ритма менструаций и восстановлению овуляции у большинства женщин с СПЯ при хорошей переносимости.

Ключевые слова

миоинозитол
D-хироинозитол
СПЯ
ановуляция
олигоменорея
аменорея
нарушение менструального цикла
Дикироген

Синдром поликистозных яичников (СПЯ) – одно из наиболее распространенных полигенных эндокринных расстройств женской половой системы. Его распространенность варьирует от 6 до 20% [1–3]. Несмотря на длительный период исследования этого заболевания, патогенез СПЯ до сих пор не изучен. Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что СПЯ – генетическая патология [4]. При этом поиск заинтересованных генов продолжается до настоящего времени. Диагноз СПЯ предполагает наличие минимум двух из трех критериев: олиго/ановуляция, гиперандрогения, поликистозная морфология яичников – при исключении другой патологии, связанной с гиперандрогенией и (или) ановуляцией [1–3]. На основании различных сочетаний диагностических критериев выделяют четыре фенотипа СПЯ: классический фенотип А (гиперандрогения, олиго/ановуляция и поликистозная морфология яичников), ановуляторный фенотип B (гиперандрогения и ановуляция), овуляторный фенотип С (гиперандрогения и поликистозная морфология яичников) и неандрогенный фенотип D (олиго/ановуляция и поликистозная морфология яичников). Показано, что клинические фенотипы могут меняться в течение жизни с увеличением массы тела [5].

В настоящее время при ведении женщин с СПЯ значимое внимание стали уделять инозитолам – медиаторам действия инсулина. В 2018 г. инозитол был интегрирован в международные рекомендации по ведению пациенток с СПЯ в качестве средства альтернативной терапии [2].

Инозитолы и их производные – это одни из главных сигнальных веществ, которые опосредуют передачу сигнала от рецепторов гормонов. Из девяти изомеров инозитола в организме человека более известны миоинозитол (МИ) и D-хироинозитол (ДХИ). В клетках стереоизомеры инозитола выявляют как в несвязанной форме – МИ и ДХИ, так и в форме инозитол-фосфогликанов (ИФГ) – МИ-ИФГ и ДХИ-ИФГ, которые образуются также под воздействием инсулина. Взаимодействуя с рецепторами на клеточной мембране, инсулин стимулирует гидролиз присутствующих в ней фосфатидилинозитолов (PIP, PIP2) до инозитол-бисфосфатов (InsP2) и инозитол-трифосфатов (InsP3), включая ИФГ в осуществление передачи сигналов. После чего они дефосфорилируются с участием фермента

IMPA-1, и вновь образуется несвязанный МИ [6]. МИ-ИФГ и ДХИ-ИФГ– вторичные посредники инсулина в клетках, которые опосредуют его разносторонние эффекты [6]. Фосфогликаны МИ способствуют активации транспортера GLUT4 на мембране клеток и стимулируют утилизацию глюкозы [7], поэтому содержание МИ больше в органах с высоким поглощением глюкозы (мозг, сердце). В клетках жировой ткани МИ увеличивает чувствительность к инсулину [8] и осуществляет его антилиполитический эффект, подавляя аденилатциклазу и выделение свободных жирных кислот. При высоком уровне глюкозы в плазме крови МИ блокирует всасывание глюкозы в кишечнике, уменьшая уровень гликемии [9, 10].

Фосфогликаны ДХИ активируют гликогенез и приводят к накоплению глюкозы в клеточных структурах. Поэтому уровень ДХИ высокий в органах, содержащих гликоген (печень, мышцы), и низкий там, где активно утилизируется глюкоза [11]. ДХИ-содержащие фосфогликаны стимулируют гликолиз, активируя пируватдегидрогеназу с целью интеграции глюкозы в цикл Кребса с последующим синтезом аденозинтрифосфорной кислоты [11, 12]. В присутствии ДХИ, благодаря сокращению жирового обмена и утилизации свободных жирных кислот в клетках печени, подавляется глюконеогенез. В итоге увеличивается восприимчивость тканей к инсулину [11–13].

Кроме воздействия на обмен углеводов, МИ и ДХИ оказывают значимое влияние на органы репродукции. В половых железах МИ выполняет функции вторичного посредника фолликулостимулирующего гормона (ФСГ) и лютеинизирующего гормона (ЛГ). Сигнальные пути гонадотропинов оказывают влияние на пролиферацию клеток теки и гранулезы. Гонадотропины стимулируют цАМФ-зависимую протеинкиназу А, это сопровождается пролиферацией клеток гранулезы и стероидогенезом через индукцию экспрессии ароматазы. Большая распространенность рецепторов к гонадотропинам влияет на Са2+-зависимые пути через выделение Са2+ из внутриклеточного пула или путем проникновения ионов кальция через каналы клеточной мембраны [6, 10]. Этот каскад включает фермент фосфолипазу С, которая гидролизует PIP2 до инозитолтрифосфата (IP3) и диацилглицерола. МИ оказывает влияние на активность гонадотропинов через IP3, он стимулирует выход ионов кальция из внутриклеточного пула. В яичниках МИ, взаимодействуя со специфическим IP3-R1-подтипом рецептора IP3, играет важную роль в оогенезе, способствует прогрессии мейоза, когда клетки обладают максимально высокой восприимчивостью к концентрации кальция. Производные МИ принимают участие в реализации ремоделирования цитоскелета и модулируют уровень антимюллерова гормона в плазме крови [6, 10].

Гиперандрогения и висцеральное ожирение, сопутствующие пациенткам с СПЯ, характеризуются нарушением баланса провоспалительных медиаторов и противовоспалительных цитокинов, как результат, хроническим системным воспалением и оксидативным стрессом [14, 15]. При этом активность системной воспалительной реакции прямо пропорциональна степени нарушения жирового обмена и индексу массы тела (ИМТ), а выраженность оксидативного стресса у женщин с СПЯ от ИМТ не зависит [14]. Тем не менее в гинекологической практике выявление маркеров хронического воспаления и окислительного стресса пока не распространено. В исследованиях продемонстрировано, что ДХИ лучше, чем другие исследованные стереоизомеры инозитолов, ингибирует протеины, принимающие участие в поддержании системного воспалительного ответа [11]. Подавление циклинзависимых киназ необходимо для физиологической редукции воспалительного процесса. Более выраженные различия МИ от ДХИ показаны в отношении матриксной металлопротеиназы. Матриксные металлопротеиназы участвуют в активации хемокинов и цитокинов, осуществляя таксис макрофагов к воспалительному очагу [11].

Мировые исследования убедительно демонстрируют позитивное влияние инозитолов на репродуктивную функцию, восстановление овуляции и ритма менструаций у женщин с СПЯ [16–19]. В 2021 г. на территории России на базе 14 клинических центров проводилось наблюдательное исследование, посвященное оценке применения витаминно-минерального комплекса (ВМК) на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1, марганца и фолиевой кислоты (Дикироген) для нормализации ритма менструаций и восстановления овуляции. В настоящей статье представлен анализ данных, полученных в рамках этого исследования.

Цель исследования – изучение эффективности применения ВМК на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1 для нормализации ритма менструаций и восстановления овуляции.

Материалы и методы

В исследование были включены 268 пациенток, соответствовавших следующим критериям: возраст 18–39 лет; наличие ановуляторного фенотипа СПЯ; индекс массы тела (ИМТ) от 18 до 24,9 кг/м2; отсутствие приема гормональных препаратов в течение 3 месяцев до включения в исследование; отсутствие тяжелой соматической патологии; согласие на участие в исследовании. У всех женщин ранее были исключены эндокринопатии, возможные причины гиперандрогении и ановуляции. Все пациентки в соответствии с классификацией Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) относились к группе «молодые» – возраст пациенток варьировал в диапазоне 18–39 лет, в среднем 25,1 (5,3) года. Возраст менархе варьировал от 10 до 14 лет (медиана 13 лет, IQR 12–13 лет).

На момент включения в исследование задержки менструаций более 38 дней (олигоменорея) были зафиксированы у 220/268 (82%) пациенток, нарушения менструального цикла по типу аменореи (отсутствие менструаций более 6 месяцев) были выявлены у 48 (18%) пациенток. Первичное бесплодие зафиксировано у 210 (78,4%) женщин, вторичное бесплодие – у 58 (21,6%).

Всем пациенткам был рекомендован Дикироген по 1 саше 2 раза в день в течение 3 месяцев (1 саше содержит МИ 1000 мг, ДХИ 200 мг, фолиевую кислоту 200 мкг, марганец 5 мг). Длительность наблюдения пациенток в среднем составила 83,5 (19,3) дня.

Первичными параметрами эффективности были выбраны: регулярный ритм менструаций в пределах от 24 до 38 дней с индивидуальной вариабельностью в пределах одной недели и восстановление овуляции.

В качестве вторичных параметров оценивали динамику изменений лабораторных показателей (ЛГ, ФСГ, ЛГ/ФСГ, свободный тестостерон, глюкоза), ИМТ, окружности талии (ОТ).

Наблюдение за пациентками и регистрацию показателей осуществляли в амбулаторных условиях в ходе двух визитов – c интервалом в 3 месяца. Через 3 месяца с момента инициации негормональной коррекции оценивали характеристики менструального цикла. Для большей объективизации данных все женщины вели дневник, в котором фиксировали: дату начала менструации, продолжительность менструального цикла и факт овуляции. Мониторинг овуляции осуществлялся самостоятельно женщинами с помощью цифровых тестов (Clearblue digital-тест) [20]. Контроль нежелательных явлений осуществляли на протяжении всего периода наблюдения.

В ходе исследования проведено изучение общего и гинекологического анамнеза, физикальный и гинекологический осмотр. Оценка антропометрических показателей включала рост, вес, расчет ИМТ, измерение ОТ.

Пациенткам определяли в плазме крови концентрации гонадотропинов (ФСГ, ЛГ) иммунохемилюминесцентным методом на автоматизированном анализаторе ADVIA Centaur (Bayer Diagnostics, США) и автоматической системе IMMULITE 2000 (DPC, США). Определение свободного тестостерона осуществляли с помощью иммуноферментного анализа. С целью оценки гликемического статуса изучали уровень глюкозы натощак. Ультразвуковое исследование органов малого таза (УЗИ) выполняли по стандартной методике на ультразвуковом сканере Logiq 500 PRO (GE Medical systems, США) с использованием абдоминального и вагинального конвексных датчиков частотой 3,5 и 7,5 МГц соответственно. Эхо-признаками поликистозных яичников считали наличие не менее 20 фолликулов диаметром от 2 до 9 мм в любом яичнике и/или увеличение объема любого яичника ≥10 см3 (при отсутствии желтого тела, кист или доминантных фолликулов) [1].

При проверке статистических гипотез применялся уровень значимости α=0,05 (для двусторонних тестов). Проверка данных на близость к нормальному закону распределения проверялась по ГОСТу [21]. Анализ показал, что гипотеза о нормальности закона распределения отклоняется при p<0,001 по всем вторичным показателям эффективности. Поэтому при описании и анализе данных применялась непараметрическая статистика (медиана и межквартильный интервал, а для оценки значимости динамики – парный критерий Вилкоксона, критерий Мак-Немара, Q-критерий Кохрена). Двусторонние доверительные интервалы (ДИ) частоты наступления события рассчитывались методом Вильсона. Для статистической обработки использовались пакеты STATISTICA 12.5 и AtteStat 13.1.

Результаты и обсуждение

Распределение больных СПЯ по фенотипам представлено на рисунке. Самой представительной была группа пациенток с фенотипом А – 126/268 женщин (47%), фенотип B зафиксирован у 94/268 пациенток (35%), фенотип D выявлен у 48/268 женщин (18%). Клинические проявления андрогензависимой дермопатии (акне, себорея, гирсутизм) были выявлены у 109/268 (86,5%) пациенток с СПЯ с фенотипом А, у 75/268 (79,7%) – с фенотипом В, тогда как у женщин с фенотипом D данные проявления встречались в 25% случаев.

125-1.jpg (35 KB)

Лабораторные критерии гиперандрогении были зафиксированы у пациенток с фенотипами А и В. Уровень глюкозы натощак у всех женщин был в пределах референсных значений (табл. 1).

Увеличение овариального объема как диагностического признака СПЯ при эхографическом исследовании выявлено у пациенток с фенотипами А и D.

126-1.jpg (193 KB)

Через 3 месяца с момента инициации негормональной коррекции менструального цикла у 174/268 (64,9%) пациенток зафиксировано восстановление ритма менструаций в пределах 24–38 дней с вариабельностью не более 7 дней. Продолжительность менструального цикла до начала наблюдения варьировала от 38–180 дней (медиана 39 дней, IQR=38–70), после 3 месяцев негормональной интервенции от 27–110 дней (медиана 33 дня, IQR=29–38; p<0,001). У значительной части пациенток на фоне трехмесячного приема ВМК на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1, марганца и фолиевой кислоты (Дикироген) наблюдалось восстановление овуляции (табл. 2). При этом у 67 (25%) пациенток спонтанную овуляцию фиксировали уже через 1 месяц, у 100 (37,3%) – через 2 месяца. В целом за 3 месяца восстановление овуляции наблюдалось у 146/268 (54,5%) пациенток (95% ДИ 43,4–65,7%). Имела место статистически значимая связь частоты восстановления овуляции и скорректированной продолжительности менструального цикла (через 3 месяца после начала приема Дикирогена) – точечно-бисериальный коэффициент корреляции RБИС=-0,34 при p=0,004, т.е. была подтверждена ожидаемая тенденция: чем меньше стала продолжительность менструального цикла, тем выше вероятность восстановления овуляции. У 14 (5,2%) женщин наступила спонтанная беременность.

Через 3 месяца после начала приема ВМК на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1 по большинству лабораторных показателей наблюдалась положительная динамика (табл. 1). В частности имело место статистически значимое (при p<0,05) снижение медиан относительно исходного уровня: ЛГ – на 17%; отношения ЛГ/ФСГ – на 15%; глюкозы – на 7%; свободного тестостерона – на 1%.

Изменения ИМТ и ОТ у пациенток после 3 месяцев приема Дикирогена были статистически не значимы (p>0,05).

Из побочных и нежелательных эффектов при приеме Дикирогена были отмечены: тошнота – у 1 (0,37%) пациентки, диарея – у 2 (0,74%).

Результаты научных исследований, которые имеются на сегодняшний день, указывают на важное значение инозитолов в патогенезе болезней, ассоциированных с инсулинорезистентностью, в том числе СПЯ. Определение пропорции МИ/ДХИ, необходимой для достижения того или иного терапевтического эффекта, является злободневной задачей клинического применения инозитолов. В ряде исследований продемонстрировано, что пропорция МИ/ДХИ 40:1, идентичная физиологической концентрации в плазме крови, оптимальна для ведения женщин с СПЯ [22]. Взяв за основу в составе средства соотношение МИ/ДХИ, равное 40:1, можно ли рассчитывать на то, что после абсорбции в кишечнике содержание в плазме крови также сохранится на уровне 40:1? Вероятно, физиологическое соотношение МИ/ДХИ является результатом работы гомеостатических процессов, направленных на поддержание соотношения МИ/ДХИ на уровне 40:1 [23]. Только в клинических исследованиях можно установить оптимальное соотношение МИ/ДХИ в составе ВМК.

Подтверждение того, что пропорция МИ/ДХИ, равная 40:1, не является единственно приемлемой в гинекологической практике, демонстрируют результаты следующих клинических исследований [24–27]. Женщинам с СПЯ рекомендовали МИ/ДХИ в пропорции 10:1 в течение 6 месяцев. Наблюдался отчетливый позитивный эффект в редукции массы тела, уровней гонадотропинов, тестостерона и инсулина. [25]. Сравнивали эффективность двух соотношений МИ/ДХИ у пациенток с СПЯ, участвующих в программах вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) (n=60). В течение 3 месяцев пациенткам рекомендовали МИ/ДХИ в соотношении 3:1 или 40:1. Частота наступления беременности (р=0,003), число живорожденных детей (р=0,002) были существенно выше у женщин, принимающих МИ/ДХИ в пропорции 3:1. Частота синдрома гиперстимуляции яичников была ниже у пациенток, использующих МИ/ДХИ в соотношении 3:1 [26]. Прием МИ/ДХИ в пропорции 1,8:1 пациентками с СПЯ, участвующими в программах ВРТ, сопровождался улучшением качества цитоплазмы и клеточной мембраны ооцитов (р=0,00672) по сравнению с женщинами, принимающими МИ/ДХИ в соотношении 20:1 [27]. Прием инозитола, фолиевой кислоты и марганца во II триместре беременности приводил к позитивным изменениям гликемического статуса и липидного обмена – уменьшался уровень общего холестерина (p=0,0001) и липопротеинов низкой плотности (p=0,0001) [28]. Фармацевтические композиции, содержащие МИ/ДХИ, фолиевую кислоту и марганец, могут обеспечивать более высокую эффективность коррекции инсулинорезистентности (за счет более выраженной редукции высокого уровня глюкозы) и профилактики пороков развития плода. Уровни марганца в плазме крови у пациенток с СПЯ низкие, как и при сахарном диабете 2-го типа [29]. Марганец, МИ, ДХИ, увеличивая чувствительность яичников к гонадотропинам, создают условия для восстановления овуляторных менструальных циклов [29].

Кроме того, у пациенток с СПЯ в 3 раза чаще встречается гипергомоцистеинемия по сравнению со здоровыми, что также приводит к ановуляции и может сопровождаться прерыванием беременности [1, 30]. Дотация фолатсодержащими ВМК позволяет нормализовать уровень гомоцистеина.

Заключение

СПЯ существенно влияет на репродуктивное здоровье, приводя к стойким эндокринным нарушениям, в связи с чем продолжение поиска эффективных и безопасных методов коррекции остается высокоактуальной проблемой. Перспективным направлением в ведении пациенток с СПЯ является использование инозитолов, которые способствуют нормализации менструальной и репродуктивной функции. Применение ВМК на основе МИ/ДХИ в соотношении 5:1 приводило к нормализации ритма менструаций и восстановлению овуляции у женщин с СПЯ при хорошей переносимости. Для подтверждения полученных данных, оценки свойств инозитолов необходимо проведение более крупных исследований.

Список литературы

  1. Министерство здравоохранения РФ. Клинические рекомендации «Синдром поликистозных яичников». 2021.
  2. Teede H.J., Misso M.L., Costello M.F., Dokras A., Laven J., Moran L. et al. International PCOS Network. Recommendations from the international evidence-based guideline for the assessment and management of polycystic ovary syndrome. Fertil. Steril. 2018; 110(3): 364-79. https://dx.doi.org/10.1016/j.fertnstert.2018.05.004.
  3. American College of Obstetricians and Gynecologists’ Committee. ACOG Practice Bulletin No. 194: Polycystic Ovary Syndrome. Obstet. Gynecol. 2018; 131(6): e157-e171. https://dx.doi.org/10.1097/AOG.0000000000002656. Erratum in: ACOG Practice Bulletin No. 194: Polycystic Ovary Syndrome: Correction. Obstet. Gynecol. 2020; 136(3): 638. https://dx.doi.org/10.1097/AOG.0000000000004069.
  4. Chen Y., Fang S.Y. Potential genetic polymorphisms predicting polycystic ovary syndrome. Endocr. Connect. 2018; 7(5): R187-95. https://dx.doi.org/10.1530/EC-18-0121.
  5. Papadakis G., Kandaraki E.A., Garidou A., Koutsaki M., Papalou O., Diamanti-Kandarakis E. et al. Tailoring treatment for PCOS phenotypes. Expert Rev. Endocrinol. Metab. 2021; 16(1): 9-18. https://dx.doi.org/10.1080/17446651.2021.1865152.
  6. Bevilacqua A., Bizzarri M. Inositols in insulin signaling and glucose metabolism. Int. J. Endocrinol. 2018; 25: 1968450. https://dx.doi.org/10.1155/2018/1968450.
  7. Ijuin T., Takenawa T. Regulation of insulin signaling and glucose transporter 4 (GLUT4) exocytosis by phosphatidylinositol 3,4,5-trisphosphate (PIP3) phosphatase, skeletal muscle, and kidney enriched inositol polyphosphate phosphatase (SKIP). J. Biol. Chem. 2012; 287(10): 6991-9. https://dx.doi.org/10.1074/jbc.M111.335539.
  8. Kim J.N., Han S.N., Kim H.K. Phytic acid and myo-inositol support adipocyte differentiation and improve insulin sensitivity in 3T3-L1 cells. Nutr. Res. 2014; 34(8): 723-31. https://dx.doi.org/10.1016/j.nutres.2014.07.015.
  9. Пустотина О.А. Применение инозитолов при синдроме поликистозных яичников. Эффективная фармакотерапия. 2020; 16(28): 24-34.
  10. Пустотина О.А., Дикке Г.Б., Остроменский В.В. Роль инозитола в репродукции человека. Акушерство и гинекология. 2022; 2: 111-8.
  11. Громова О.А., Торшин И.Ю., Уварова Е.В., Тапильская Н.Г., Калачева А.Г. Систематический анализ биологических ролей и фармакологических свойств D-хироинозитола. Гинекология. 2020; 22(3): 21-8.
  12. Gambioli R., Montanino O.M., Nordio M., Chiefari A., Puliani G., Unfer V. New insights into the activities of D-Chiro-Inositol: A narrative review. Biomedicines. 2021; 9(10): 1378. https://dx.doi.org/10.3390/biomedicines9101378.
  13. Gaspers L.D., Pierobon N., Thomas A.P. Intercellular calcium waves integrate hormonal control of glucose output in the intact liver. J. Physiol. 2019; 597(11): 2867-85. https://dx.doi.org/10.1113/JP277650.
  14. Di Segni C., Silvestrini A., Fato R., Bergamini C., Guidi F., Raimondo S. et al. Plasmatic and intracellular markers of oxidative stress in normal weight and obese patients with polycystic ovary syndrome. Exp. Clin. Endocrinol. Diabetes. 2017; 125(8): 506-13. https://dx.doi.org/10.1055/s-0043-111241.
  15. Даренская М.А., Колесников С.И., Гребенкина Л.А., Данусевич И.Н., Лазарева Л.М., Наделяева Я.Г., Даржаев З.Ю., Никитина О.А., Базарова Т.А., Колесникова Л.И. Анализ про- и антиоксидантной активности крови у женщин с различными фенотипами синдрома поликистозных яичников и бесплодием. Акушерство и гинекология. 2017; 8: 86-91.
  16. Genazzani A.D. Inositol as putative integrative treatment for PCOS. Reprod. Biomed. Online. 2016; 33(6): 770-80. https://dx.doi.org/10.1016/j.rbmo.2016.08.024.
  17. Pundir J., Psaroudakis D., Savnur P., Bhide P., Sabatini L., Teede H. et al. Inositol treatment of anovulation in women with polycystic ovary syndrome: a meta-analysis of randomised trials. BJOG. 2018; 125(3): 299-308. https://dx.doi.org/10.1111/1471-0528.14754.
  18. Iervolino M., Lepore E., Forte G., Laganà A.S., Buzzaccarini G., Unfer V. Natural molecules in the management of polycystic ovary syndrome (PCOS): An analytical review. Nutrients. 2021; 13(5): 1677. https://dx.doi.org/10.3390/nu13051677.
  19. Facchinettia F., Appetecchia M., Aragona C., Bevilacqua A, Bezerra Espinola M.S., Bizzarri M. et al. Experts opinion on inositols in treating polycystic ovary syndrome and non-insulin dependent diabetes mellitus: a further help for human reproduction and beyond. Expert Opin. Drug Metab. Toxicol. 2020; 16(3):255-74. https://dx.doi.org/10.1080/17425255.2020.1737675.
  20. Сапрыкина Л.В., Гульшин В.А. Возможности контроля овуляции у пациенток с синдромом поликистозных яичников на фоне терапии. РМЖ. 2018; 5(1): 29-32.
  21. ГОСТ Р ИСО 5479-2002. Проверка отклонения распределения вероятностей от нормального распределения: Национальный стандарт Российской Федерации. М.; 2002. 31с. (Статистические методы).
  22. Nordio M., Basciani S., Camajani E. The 40:1 myo-inositol/D-chiro-inositol plasma ratio is able to restore ovulation in PCOS patients: comparison with other ratios. Eur. Rev. Med. Pharmacol. Sci. 2019; 23(12): 5512-21. https://dx.doi.org/10.26355/eurrev_201906_18223.
  23. Kalra B., Kalra S., Sharma J.B. The inositols and polycystic ovary syndrome. Indian J. Endocrinol. Metab. 2016; 20(5): 720-4. https://dx.doi.org/10.4103/2230- 8210.189231.
  24. Обоскалова Т.А., Воронцова А.В., Звычайный М.А., Гущина Г.К., Майтесян М.М. Результаты применения комбинации миоинозитола и D-хироинозитола в соотношении 5:1 у женщин с синдромом поликистозных яичников. Гинекология. 2020; 22(6): 84-9.
  25. Januszewski M., Issat T., Jakimiuk A.A., Santor-Zaczynska M., Jakimiuk A.J. Metabolic and hormonal effects of a combined Myo-inositol and d-chiro-inositol therapy on patients with polycystic ovary syndrome (PCOS). Ginekol. Pol. 2019; 90(1): 7-10. https://dx.doi.org/10.5603/GP.2019.0002.
  26. Mendoza N., Diaz-Ropero M.P., Aragon M., Maldonado V., Llaneza P., Lorente J. et al. Comparison of the effect of two combinations of myo-inositol and D-chiro-inositol in women with polycystic ovary syndrome undergoing ICSI: a randomized controlled trial. Gynecol. Endocrinol. 2019; 35(8): 695-700. https://dx.doi.org/10.1080/09513590.2019.1576620.
  27. Mendoza N., Galan M.I., Molina C., Mendoza-Tesarik R., Conde C., Mazheika M. et al. High dose of d-chiro-inositol improves oocyte quality in women with polycystic ovary syndrome undergoing ICSI: a randomized controlled trial. Gynecol. Endocrinol. 2020; 36(5): 398-401. https://dx.doi.org/10.1080/09513590.2019.1681959.
  28. Malvasi A., Casciaro F., Minervini M., Kosmas I., Mynbaev O.A., Pacella E. et al. Myoinositol, D-chiro-inositol, folic acid and manganese in second trimester of pregnancy: a preliminary investigation. Eur. Rev. Med. Pharmacol. Sci. 2014; 18(2): 270-4.
  29. Громова О.А., Андреева Е.Н., Торшин И.Ю., Тапильская Н.Г., Уварова Е.В. Системно-биологический анализ ролей марганца в акушерстве и гинекологии: репродуктивное здоровье женщины, регуляция менструального цикла и профилактика пороков развития плода. Вопросы гинекологии, акушерства и перинатологии. 2020; 19(1): 103-13.
  30. Chang H., Xie L., Ge H., Qi W., Yan W., Duojia Z. et al. Effects of hyperhomocysteinaemia and metabolic syndrome on reproduction in women with polycystic ovary syndrome: a secondary analysis. Reprod. Biomed. Online. 2019; 38(6): 990-8. https://dx.doi.org/10.1016/j.rbmo. 2018.12.046.

Поступила 07.06.2022

Принята в печать 14.06.2022

Об авторах / Для корреспонденции

Хаджиева Нюржанна Хусеиновна, к.м.н., акушер-гинеколог, Центральная клиническая больница «РЖД-Медицина», +7(499)262-88-89, nurzhanna@yandex.ru,
https://orcid.org/0000-0002-5520-281Х, 107078, Россия, Москва, ул. Новая Басманная, д. 5.

Конфликт интересов: Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Финансирование: Финансирование данной работы не проводилось.
Согласие пациентов на публикацию: Пациенты подписали информированное согласие на публикацию своих данных.
Обмен исследовательскими данными: Данные, подтверждающие выводы этого исследования, доступны по запросу у автора, ответственного за переписку, после одобрения ведущим исследователем.
Для цитирования: Хаджиева Н.Х. Альтернативное решение нормализации менструального цикла при синдроме поликистозных яичников.
Акушерство и гинекология. 2022; 6: 122-128
https://dx.doi.org/10.18565/aig.2022.6.122-128

Также по теме

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.