Виктор Зубков: у неонатологии все-таки есть будущее

20.06.2024
17:39
Неонатолог – первый детский доктор, который встречает ребенка сразу после рождения. Об особенностях такой важной профессии, организации работы и успехах Института неонатологии и педиатрии НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова рассказал его директор – Виктор Зубков, д.м.н., заведующий кафедрой неонатологии ФГБУ «НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова» Минздрава России, профессор кафедры неонатологии Института здоровья детей ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова, Заслуженный врач России.

Виктор Васильевич, еще будучи студентом вы определились со специальностью. Почему выбор пал на педиатрию?

– Медицина мне нравилась с детства. Даже учась в школе, все мои мысли, желания были направлены на выбор будущей специальности и, всегда, в сфере здравоохранения. После окончания 8 класса школы, я поступил в медицинское училище. Закончил фельдшерское отделение и устроился работать на скорую помощь. Это была очень интересная работа: нештатные, нестандартные ситуации, мне она нравилась. Потом меня призвали в ряды Советской армии. Я отслужил фельдшером 2 года. А после армии поступил во 2-й Московский ордена Ленина государственный медицинский институт им. Н.И.Пирогова.

Педиатрию я выбрал не сразу. Но в конце концов принял это решение, потому что с детьми мне было более интересно работать. Дети – это совершенно это иной мир, другое восприятие жизни, чем у взрослых.

– В 1991 году в качестве ординатора вы пришли в Центр. Сегодня вы – руководитель одной из крупнейших его структур. Как строилась ваша карьера? Что помогало профессиональным успехам?

– Карьера строилась, как говорится, «от рабочего до начальника цеха». Во время учебы в институте студенты часто еще и работали. Я – не исключение. Устроился медбратом в ВНИЦ ОЗМиР, Всесоюзный центр охраны здоровья матери и ребенка (тогда так назывался НМИЦ им. Кулакова). И всю студенческую жизнь проработал в стенах этого учреждения. А по завершению института, в 1991-м году, я подал документы в ординатуру. Тогда поступление в ординатуру было сложным, но то, что я был сотрудником ВНИЦ, давало мне определенные привилегии. Став ординатором уже Института охраны здоровья матери и ребенка, я продолжал работать, брал дежурства…

По завершению ординатуры я уже не представлял себе работы в другом месте. И меня пригласили работать в Институт – в отделение патологии новорожденных. По предложению моего руководителя, заведующего оделением, профессора Николая Кудашова, я занялся наукой и с увлечением готовил кандидатскую диссертацию. Она была посвящена заболеваниям бронхолегочной системы детей при герпес- и цитомегаловирусной инфекции. Защитил я ее в 1999-м году и сразу перешел на ставку научного сотрудника, не прекращая заниматься полноценной клинической работой.

В сфере моих научных интересов были инфекции. С приходом на место директора Института академика Геннадия Тихоновича Сухих был открыт зеленый коридор для продвижения молодежи в науке и выполнения докторских диссертаций. Одним моим консультантом стала Ирина Ивановна Рюмина, бывший главный внештатный неонатолог России, другим – сам Геннадий Тихонович, т.к. моя работа была сопряжена с иммунологией, молекулярной диагностикой. После защиты докторской мне предложили должность заведующего отделом неонатологии и педиатрии.

Вот так складывалась моя карьера, а, точнее, судьба.

– Институт неонатологии и педиатрии в структуре Центра был создан в 2019 году. Какие задачи стояли перед новой структурой? Какие факты сегодня говорят о целесообразности появления Института?

– Очень обширный вопрос – ведь за плечами наших специалистов более 5 лет очень интенсивной работы. После реорганизации структуры Центра было создано 9 внутренних институтов. Один из них – Институт неонатологии и педиатрии. А мне была предоставлена честь возглавить его.

Задачи нашего Института, прежде всего, это научные исследования, клиническая работа и подготовка молодых кадров – неонатологов, владеющих всеми современными технологиями и оборудованием, обеспечивающими высокое качество оказания помощи новорожденным детям. И, конечно же, экстраполирование опыта этой подготовки и обучения на федеральном уровне во все лечебные учреждения страны.

Отличительная особенность нашего Института – он самый большой. У нас около 600 сотрудников – врачей, научных сотрудников (докторов наук, и кандидатов наук). Активная научная жизнь не мешает клинической работе оставаться главным приоритетом. Более того, она помогает повышению качества оказания помощи новорожденным детям, спасению их жизней, снижению младенческой смертности и инвалидизации.

И мы это делаем успешно. Благодаря всему коллективу Института – врачам, научным сотрудникам, среднему и младшему персоналу, техническим сотрудникам, которые обеспечивают нашу работу, мы достигли очень достойных результатов. Так выживаемость в категории недоношенных детей сегодня суммарно составляет 96,4%, в категории новорожденных с экстремально низкой массой при рождении (менее 1000 г) – 87% (по сравнению с 20% выживаемости 1980-е). При этом нам удалось снизить инвалидизацию с 60% (1980-е) до 26% (2023 г.). Это очень большая работа всего коллектива.

– Какая сейчас ситуация в нашей стране с младенческой смертностью?

– Как вы знаете за профиль неонатология и за снижение неонатальной смертности, которая входит в младенческую в нашей стране отвечает, как раз Центр Кулакова. И судя по данным прошлого года, с этой задачей он достойно справляется: по состоянию на 2023 год, младенческая смертность в России составила 4,2 промилле. Это исторический минимум! Заметный вклад в решение этой задачи делает и слаженная работа команды врачей неонатологов, анестезиологов-реаниматологов и профессионалов других, практически всех специальностей, которые работают в нашем Институте.

Высоких показателей в работе позволяет добиваться и использование современных технологий – респираторная терапия, энтеральное и парентеральное вскармливание детей, реабилитации детей, др. За этот период времени мы создали уникальный отдел нутритивных технологий, аналога которого нет в России. В него же входит отделение по поддержки грудного вскармливания, отделение заменителей грудного молока и создается банк грудного молока,

У нас создано целое отделение перинатальной детской неврологии. И еще одна уникальная особенность нашего Института – отдел детской неонатальной хирургии. Если раньше мы делали первую стадию операции, потом детей выписывали и повторные реконструктивные операции проводились в городских больницах по месту их жительства, то теперь, если требуются повторные операции, мы проводим их в стенах нашего учреждения.

Один из сложнейших пороков, с которым сталкиваются неонатальные хирурги, – врожденные диафрагмальные грыжи, когда у ребенка не развиты легкие, потому что печень прижимает легкое и не дает возможности развиваться. К нам, как правило, поступают тяжелые дети – с категорией «C и D». В год их в Институте до 80 человек. Такого нет ни в одном лечебном учреждении страны, да и среди европейских медцентров таких не много. Выживаемость таких детей у нас 67%. И этим показателем можно гордиться.

У нас доктора владеют многими смежными специальностями, например, функциональная диагностика. Это позволяет снизить риск развития осложнений: при необходимости дежурный врач во время своей смены, не дожидаясь утра, может сделать при необходимости УЗИ и, в случае отрицательной динамики, скорректировать лечение.

Еще один повод для гордости – наша молекулярно-генетическая служба, которая создана в Национальном Центре (Институт репродуктивной генетики –директор чл.-корр. Трофимов Д.Ю.) Введенный совсем недавно расширенный неонатальный скрининг позволяет выявлять заболевания на ранних этапах и своевременно маршрутизировать пациентов. У специалистов нашего Центра есть такая возможность.

Говоря о новых технологиях, нельзя не упомянуть о стволовых клетках, которые мы достаточно широко используем. К примеру, лечение детей с буллезным эпидермолизом. Если раньше, как правило, проводилось паллиативное лечение (пластика, повязки), то в настоящее время используются стволовые клетки. И у нас потрясающие результаты.

Мы развили ряд новых направлений. Это лечение детей с различной патологией не только кожи, но и сердечно сосудистой системы, с туберозным склерозом. Гемангиомы у нас стали лечить без хирургического вмешательства – это также серьезный прорыв.

Не могу не сказать и о том, что наряду с современными технологиями, включая молекулярно генетические, у нас мощно развита система инфекционного контроля. Здесь нам очень помогает Институт микробиологии, антимикробной терапии и эпидемиологии –директор чл.-корр. Припутневич Т.В. Быстрая диагностика позволяет нам проводить целенаправленную терапию, избегать гипердиагностики, необоснованного назначения антибактериальных препаратов, что позитивно сказывается на состоянии наших детей и на качестве их жизни.

Ну и, конечно, наши сотрудники занимаются научными исследованиями, пишут и защищают диссертации.

Рассказывая об успехах команды нашего Института, не могу обойти вниманием очень важный момент – поддержка директора нашего Центра академика Геннадия Тихоновича Сухих. За все это время я не могу вспомнить, чтобы на наши просьбы по приобретению оборудования, введению новых штатных единиц проведения обучения, закупки препаратов ответом было «нет». Хочется сказать огромные слова благодарности Геннадию Тихоновичу!

– К вам поступают дети со всей России? Как ваш Институт работает с регионами?

– Да, к нам поступают дети со всей России, тяжелые. Огромную работу мы ведем и по выезду в субъекты. Наши специалисты проводят не только аудит, но и оказывают методическую, практическую лечебную помощь. Персонально курируют субъекты. Коллеги из любого региона всегда могут обратиться к нам не только за телемедицинской консультацией. Мы проводим огромное число медицинских консультаций – в год до 4500.

А еще мы активно участвуем в реализации масштабных научных и образовательных проектов. Это ежегодные конгрессы «Мать и дитя», образовательный конгресс АРАН (анестезиология, реаниматология в акушерстве и неонатологии). Сейчас запущен новый проект – «Право на жизнь», где специалисты обсуждают состояние научных проблем, их перспективность и пр.

– Какие проблемы в неонатологии вы бы выделили как приоритетные сегодня?

– Здесь как всегда: сделано много, но предстоит еще больше. Проблемы в неонатологии колоссальные. Прежде всего, кадровый вопрос. Обеспеченность неонатологами в России – 67%. На всю нашу страну всего 5 500 неонатологов. Этого недостаточно! Специальность «неонатология» находится в тяжелом состоянии. В нашу область идут не слишком охотно (с новорожденными сложно работать и ответственность – огромная). В целом в стране нет мощной социальной защиты у врачей-неонатологов, готовых ехать в регионы: плохое обеспечение жильем, низкие зарплаты.

Вторая проблема: новое оборудование, необходимое для развития технологий. Износ оборудования по лечебным учреждениям сегодня чрезвычайно высок, практически, 100%.

Проблем, на самом деле, много… Но не хочется заканчивать разговор в миноре. Я люблю свою специальность, работаю в ней с момента окончания института. Поэтому для меня она очень дорога и я нисколько не жалею, что выбрал эту область, эту профессию. Но жизнь меняется и у молодежи сегодня другие ценности, другие приоритеты … Тем не менее, те, кто приходит к нам в неонатологию – очень толковые молодые ребята, которые болеют душой, переживают за каждого новорожденного. И у меня, глядя на них, душа радуется – у неонатологии все-таки есть будущее.

Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта.