— Владимир Николаевич, как Вы пришли в медицину? Не связан ли этот выбор с семейными традициями?
— В моей семье медиков не было. Правда, у отца довольно рано начала проявляться почечная гипертония. А лечил его наш родственник, военный врач, который казался мне человеком красивым и интересным. Вероятно, поэтому, заканчивая 10-й класс, я не сомневался, что надо идти в медицину.
В Горьковский медицинский институт (а жили мы тогда в Горьком) конкурс был порядочный, но я довольно просто поступил. А по завершении учебы получил диплом с отличием, с одной четверкой по патофизиологии.
В то время Горьковский мединститут шефствовал над здравоохранением Коми АССР. Таким образом мы с женой (а она тоже врач) по распределению оказались в районной больнице села Усть-Кулом с 14 тыс. жителей, среди которых было немало спецпереселенцев и людей, освободившихся из лагерей.
Поскольку приехал я туда как хирург, в первый же день мне пришлось оперировать пожилого мужчину с заворотом кишок. И делать это при свете керосиновых ламп с использованием эфирного наркоза. Всё обошлось благополучно. А так как у больного в селе было много родственников, авторитет мой сразу вырос.
— Там же, в Республике Коми, Вы начали заниматься и акушерской практикой?
— В акушерство я попал случайно. Потому что акушера-гинеколога в Усть-Куломе не было. Акушерство я тогда, конечно, знал очень слабо, но кесарево сечение делать умел. В год у нас было около 700 родов, их принимали хорошо подготовленные акушерки, но при необходимости я вмешивался, в основном работая хирургом.
Через три года я послал документы в Москву, в аспирантуру, но ответа не было. При этом, будучи проездом в Горьком, получил предложение поступить в аспирантуру мединститута, который я закончил. Вернулся в Коми, а там меня ждет приглашение сдавать экзамены в аспирантуру в Москве. В итоге я решил ехать в Москву, хотя в Горьком было жилье.
Аспирантура располагалась в институте акушерства и гинекологии министерства здравоохранения РСФСР, то есть по сути в нынешнем НМИЦ АГП им. акад.
В.И. Кулакова. Аспирантов было пять человек, поскольку в год тогда принимали не более одного человека (сейчас двадцать). По окончании аспирантуры я был сотрудником института, потом ассистентом кафедры Первого медицинского института, защитил кандидатскую диссертацию. После защиты докторской профессор К.Н. Жмакин рекомендовал меня на должность заведующего кафедрой в Московский стоматологический институт. По сути я там организовывал кафедру лечебного факультета, где и проработал 10 лет.
— В этот же период Вы стали главным акушером-гинекологом МЗ РСФСР...
— Да, тогда я одновременно стал главным акушером-гинекологом России. Работа, конечно, была интересная, потому что у меня появилось много возможностей ездить по стране. Хотя изначально я видел себя больше специалистом гинекологом, но уже докторская работа «Послеродовые нейроэндокринные заболевания» была на грани: с одной стороны, гинекология, с другой – акушерство. А когда стал главным специалистом, конечно, в основном сосредоточился на акушерстве, не забывая при этом и гинекологию.
Но и надо сказать, что докторская работа была у меня оригинальной, некоторые заболевания я описал впервые. Послеродовые нейроэндокринные заболевания состояли из трех разделов: некроз гипофиза, так называемые синдром Шихана, синдром Форбса-Олбрайта – патологическая аменорея-лакторея, и, наконец, послеродовое ожирение. Им я занимался более детально и описал как послеродовый нейроэндокринный синдром еще за десять лет до описания метаболического синдрома. А сейчас это пандемия века.
Работая главным акушером-гинекологом, я стал заниматься проблемой материнской смертности, которая в то время была очень высока. И, может быть, впервые для нашей практики обосновал не просто ошибки, а объективные данные, которые ведут к материнской смертности. Целый ряд работ я посвятил акушерским кровотечениям, сепсису, преэклампсии. И впоследствии получил за них премию АМН СССР им. В.Ф. Снегирева.
— Вы почти 70 лет в медицине. За это время в российском здравоохранении произошло много изменений. В том числе и при Вашем непосредственном участии...
— Действительно, за эти годы много чего произошло. В 1970-е гг. процент кесаревых сечений в России составлял 1,3. Материнская смертность в то время была 70 на 100 тыс. родов, а с абортами – больше 100. Африканские показатели! Каждый год погибало примерно 1700 женщин. Все данные поступали в Минздрав, я тоже этим занимался, пытался давать какие-то рекомендации.
Ситуация начала меняться. Стали расширяться показания к кесареву сечению и довольно быстро снижаться материнская смертность. Потом появилась неонатология, и быстро стала снижаться младенческая смертность. Однажды мне позвонил министр здравоохранения СССР Б.В. Петровский. Спросил, почему у нас в роддомах нет анестезиологов, и попросил рассчитать, сколько их нужно. И через некоторое время анестезиологи появились в роддомах.
В Москве уже были специализированные роддома для женщин с заболеваниями сердца, почек, диабетом, сепсисом. Все стали понимать, что акушерство – не просто ремесло. И это было веление времени, которому я пытался способствовать. За это же время мною было подготовлено около 30 монографий, сейчас уже около 40, учебник по акушерству, учебник по гинекологии, разнообразные методические материалы. У меня довольно много учеников, около 147, среди них около 50 докторов наук.
— А в чем Вы видите свою главную миссию на посту Президента РОАГ?
— РОАГ очень много делает для последипломного образования врачей. Я очень хорошо знаю образование, потому что долго заведовал кафедрой, был председателем выпускных комиссий и в Первом, и во Втором медицинском институтах. Сейчас меня очень смущает, что преподаватели не имеют права работать в клиниках. Как учить студентов, не будучи самому квалифицированным специалистом? Об этом, кстати, Общество наше неоднократно высказывалось, но сейчас медвузы уже не в ведении Минздрава России, а в ведении Минобрнауки России. А для него существуют только педагоги.
Поэтому первостепенное внимание нужно направить на медицинское образование, чем и занимается наше Общество. Акушеры-гинекологи, кстати, далеко не самые последние с точки зрения последипломных подходов. И вообще, когда меня спрашивают, почему у нас такие показатели неплохие, я всегда говорю, что только по причине самоотверженной работы акушеров-гинекологов.
